ДИРЕКТОР. Штрихи к портрету.
Существует такое крылатое выражение, приписываемое Наполеону: «Дай человеку власть, и ты узнаешь кто он». В своей жизни я не раз убеждался в истинности этих слов. Особенно, если приходилось соприкасаться с человеком наделённым властью, которая распространяется непосредственно на тебя. То-есть: есть начальствующий, который собственно не является твоим прямым руководителем. Он может отказать тебе в ходатайстве, или войти в положение, и помочь в той и иной степени, или дать «от ворот поворот», но это если ты сам к нему обращаешься. А есть начальник, от которого ты непосредственно зависишь. Он твой царь и бог и вершитель твоего благополучия в плане работы, зарплаты, и других вытекающих из этого моментов, касающихся, собственно, твоей жизни.
Наблюдая за отношением руководителя к подчинённым: от заместителей и до простых работяг, можно с большой долей уверенности судить о его истинном лице. Даже отодвигая на второй план его деловые способности как специалиста и управленца.
Особенно ярко, на контрасте, видно, как меняется человек, когда получает власть руководить теми, с кем был еще вчера на одном с ним уровне, и даже являлся душой компании и коллектива. Иногда это происходит сразу, резко. Получивший власть, пусть даже незначительную: бригадира, мастера, начальника цеха, а тем более директора, сразу дает всем понять, кто есть, кто. И тот, кто вчера ел с тобой из одного котелка, просил закурить и травил тебе анекдоты, сегодня проходит мимо, нехотя, сквозь зубы отвечая на твое «здравствуй».
К счастью, бывают и обратные примеры. Хотя после повышения труднее, в некотором смысле, поддерживать дружеские отношения, спрашивать за работу по полной. Гораздо труднее. Но человеческое отношение к подчиненным берет верх, если оно в тебе есть это – человеческое.
Так, что прав был Наполеон, тысячу раз прав. Независимо от времени и места – XIX век на дворе или XXI, буржуазная республика или империя, социализм или современный капитализм. Франция или Россия.
О плохих примерах не хочу сегодня упоминать, хочу вспомнить о хорошем. Хорошем руководителе, с которым мне пришлось немного, (совсем немного) быть знакомым. Я – был простым рабочим, к тому же еще совсем молодым. А он – директор крупнейшего в Тайшете предприятия, в котором только на производстве трудилось более 1200 человек, не считая работников объектов соцкультбыта.
Если посмотреть в сторону центральных заводских ворот ближе к восьми утра, то можно увидеть целый поток людей, двигающийся в одну сторону, подобно реке, которая становится всё полноводней по мере вливания в неё новых ручьёв, так и здесь всё сливалось воедино из людских ручейков и речушек. Один за другим подходили маршрутные автобусы, извергая из своих чрев толпы людей, приезжающих из разных частей города и даже близлежащих деревень. У всех путь один – через вахту, как через плотину ГЭС, а дальше в сторону своего цеха или участка. Мой путь вперёд и вправо – к инструментальному цеху. В бытовке здороваясь на ходу с другими рабочими, быстро переодеваешься, и к станку. Там тебя уже ждёт сменное задание от мастера. Ровно в восемь завод уже гудит всеми своими станками и механизмами, вместе с ним и наш цех.
В пять часов пополудни весь этот людской поток течет в обратном направлении за проходную, а там пешком или на автобусах. А до пяти на завод проходит вторая смена, менее обильная, чем утренняя. Заканчивается она в два часа ночи, но бо́льшая часть людей, выполнив норму, уже к полуночи потихоньку покидает завод. Кто живет в окрестностях – пешком. А в два часа заводской автобус развозит тех, кто живет далеко, так как ночью городской общественный транспорт не ходит.
Примерно так выглядит со стороны картина для стороннего наблюдателя. Её можно описывать ещё долго и красочно, но боюсь сильно уклониться от основной темы.
С лета 1982 года этот маршрут стал для меня постоянным. Можно было проходить его с закрытыми глазами. В людском потоке слышны смех, шутки, и конечно же приветствия. Друг друга приветствуют почти все. Кто-то знаком, с кем-то вместе работаешь. Если молодой, обязательно со старшими поздороваешься. Многие старше годами, а есть старше по должности. Они выделяются из общей среды. Одеты по-другому и выглядят поинтеллигентней. Даже для новичка, которым я тогда являлся, отличить рабочего от начальника цеха или технолога было несложно. Но даже если незнаком, здороваешься первым. Знакомых, которые постарше приветствуешь по отчеству, к примеру: «– Здравствуй, Михалыч!». Своего примерно возраста проще: «– Привет! Как оно? Все нормально?» И обязательно за руку. А если далековато находишься – рукой махнёшь.
Так вот одно из первых впечатлений о директоре завода было удивление – он здоровался со всеми, кто оказывался с ним рядом, а с теми, кого знал – за руку! Вне зависимости кто был перед ним: начальник цеха, слесарь или шофер, убелённый сединами или молодой, как тогда я. А знал он лично или в лицо очень многих работающих на заводе, может кроме совсем еще юных или временных. Обратный пример — начальник нашего цеха далеко не со всеми работающими за руку здоровался, хотя в коллективе чуть больше сорока человек работало.
Кроме уважения к рядовым работникам предприятия, было у директора ещё одно замечательное качество – он оказывал доверие не только опытным специалистам предприятия, но и молодым. Не всем, наверное, но глаз у него был намётан, да и отслеживал, наверное, тех кто трудился на совесть, без каких-либо «залётов». Начальники цехов к праздникам подавали списки на премию, грамоту или иное поощрение работникам своих цехов. А в этих списках всегда был определённый процент молодёжи. К тому, чтобы система поощрений была построено таким образом, и призывал своих помощников директор. Стимул двойной: с одной стороны, у молодых «вырастали крылья» – их замечают, ценят, доверяют. С другой стороны, «старичкам» нет времени расслабляться – молодые подпирают. Наверняка помнил и себя молодого, когда в 24 года пришёл простым инженером на завод, а уже в неполных тридцать его возглавил. Без доверия вышестоящих тоже не обошлось.
При Лосевском регулярно проводились конкурсы лучших по профессии среди токарей, фрезеровщиков, слесарей, сварщиков и даже поваров. За победу – премия, почёт и уважение среди коллег. Ещё и приз какой-нибудь полагается. Я как-то отхватил за первое место транзисторный приёмник, плюс премии червонец. Но и здесь тонкость имеется. Если ты победил в конкурсе или призовое место занял, как после этого сможешь абы как работать? Теперь уже приходилось «марку держать».
Ко времени моего прихода на завод здесь вовсю проходили различные спортивные мероприятия, самым массовым среди которых была заводская спартакиада. Не знаю с какого времени эти соревнования начали проводиться, до того, как директором стал Лосевской, или это была его инициатива, однако в начале 80-х проведение спартакиад было делом отлаженным и действительно массовым. И основным заводилой был именно директор. За команду заводоуправления он участвовал в соревнованиях по баскетболу и волейболу, был хорошо физически подготовлен, совсем неплохо играл, за собой тянул и других, начиная от главного инженера и начальников различных служб. На фоне своего капитана конечно не все выглядели так ярко, но старались, рубились в поте лица.
Для участников соревнований были некоторые поблажки – во вторую смену не выводили, могли с работы чуть пораньше отпустить. Видов состязаний было достаточно: мини-футболв хоккейном корте, баскетбол, волейбол, настольный теннис, шахматы, шашки, стрельба из малокалиберной винтовки, гиревой спорт и другие. А ещё были регулярные смотры художественной самодеятельности среди цехов. Сам директор в них не участвовал, но всячески поощрял, и всегда на них присутствовал. Был в центре событий и людей.
Однако этими культурными мероприятиями дело не ограничивалось. У директора, а также, волей или неволей, у его заместителей и начальников цехов, были, так называемые ими, «выходы в народ». Бывали эти события нечасто, однако не менее одного-двух раз в год. Обычно к 1-му мая и7-му ноября. Оформлены они были в виде праздничного застолья в столовой, расположенной возле ДК «Юбилейный», напротив проходной. В этих мероприятиях участвовали и начальники, и рядовые работники. Столы стояли вкруговую по периметру большого зала. Алкоголь конечно-же присутствовал. Первый тост был директора, а потом уже все продолжали самостоятельно наливать и закусывать. Мужики периодически выходили покурить на крыльцо, а кто хотел, добавлял ко всему прочему кружечку пива, которое продавалось на разлив в буфете, возле входа. Бывало, что кто-то из работяг, хорошо выпивающий, но мало закусывающий, начинал привлекать к себе излишнее внимание, но тогда его по-быстрому провожали до дому сослуживцы. Юрий Иванович сам присматривал за соблюдением порядка, вроде и не вмешивался, но мог кивнуть в сторону шумевших, чтобы ситуация, вышедшая за рамки приличия, пресеклась, и она пресекалась с помощью более стойких заводчан.
На таких праздниках я бывал всего пару раз. В один из них, в разгар застолья мы вышли с товарищами на перекур. Хотя я сам и не курил, а так, за компанию воздухом вышел подышать, с такими же, как и я, молодыми ребятами из разных цехов. Нас объединяли общие интересы – занятия спортом и комсомольские дела. Покурили, поговорили, подышали и уже собрались вернуться к столам, как вдруг подошёл Лосевской, уже одетый в пальто и шапку, и обратился к нам:
— Ну, как отдыхается? Всё ли хорошо?
Мы, в ответ дружно стали уверять, что всё замечательно.
— Мне пора идти. А вы ребята, присмотрите за порядком. Чтобы никаких ЧП не было, и никто никого не обидел. Побудьте до конца мероприятия – Юрий Иванович внимательно посмотрел на нас, и обратился ко мне:
— Ты будешь старшим. Остальные помогут если что. Хорошо, парни?! – добавил он уже всем.
Мы дружно заверили, что все будет хорошо и он, попрощавшись с каждым за руку, ушел. Я был удивлён, так как рядом были более старшие и опытные ребята, а ответственным он назначил меня. Вернувшись за столы мы уже не только занимались собою, но и за общей обстановкой посматривали, а где-то и пропускали очередной тост, особенно я. Но слава Богу, в тот раз обошлось без эксцессов. А вот от ребят я услышал одну интересную историю, случившуюся за год до этого, в этой же самой столовой.
Накануне из армии демобилизовался один бравый парень (назовём его Серёгой), который перед службой успел немного поработать на заводе. И вот он вернулся домой – парадный китель, под ним тельняшка, вся грудь в значках и аксельбантах, одно слово – десантура. Погулял недельки две, как водится, похороводил –надо и на работу идти. Вернулся в родной цех. Конечно же, в первое время был в центре внимания. На перекурах звучали красочные рассказы о нелёгких армейских буднях, об обучении приёмам рукопашного боя и прочих подвигах. А тут и 7 ноября подоспело и выше обозначенное застолье, на которое в числе других попал и наш Серёга. И вот во время этого мероприятия бывший десантник немного перебрал. И стал вести себя вызывающе. На перекуре матами сыпать туда и сюда. А возразить ему вроде бы, как и некому. Связываться с рослым молодым десантником кому охота? А ведь кругом не только мужики, но и дамы из бухгалтерии, техотдела, да собственно неважно откуда – женщина она везде женщина.
И вдруг к Серёге подходит директор и делает ему конкретное замечание, что мужику так себя вести не подобает. А у того немного перемкнуло, и его понесло. Он директору:
— А кто ты такой? Чё, мол, директор, так тебя все бояться должны? А я никого не боюсь! Хочешь, вон давай выйдем на крыльцо, поговорим.
Юрий Иванович не возражал выйти. Только вышли, он десантнику как врезал прямо в глаз, тот кубарем с крыльца, а дружкам его сказал, мол помогите товарищу, отведите домой. И всё. Вернулся назад за стол, как ни в чем не бывало. Почти никто ничего и не заметил, кроме тех, кто перекуривал. Здесь, наверное, стоит пояснить, что в студенческие годы Юрий Иванович достаточно серьёзно занимался боксом.
Через два дня, когда закончились выходные, народ двигался на работу плотной толпой. И вот в этой людской массе лицом к лицу встречаются директор и Серёга. У Серёги вокруг левого глаза фиолетовый фонарь во всю светится. Увидел директора, глаза потупил – стыдно. А тот подошел, по плечу похлопал:
— Ну что, боец! Всё понял?
— Понял, Юрий Иванович.
— А раз понял, иди тогда и работай.
И всё на этом. Серёга перевоспитался с первого раза и больше в хамстве замечен не был, также и меру алкогольную стал знать. А последствий по административной линии к нему никаких не было.
Такую вот поучительную историю рассказали мне мои друзья-товарищи.
Примерно на четвёртый год работы в инструментальном цехе меня стали откомандировывать в цех строительных механизмов. Иногда даже на два-три месяца. До этого и в другие цеха отправляли «на прорыв», обычно в конце квартала в слесарно-механический. Но это было делом обычным, не только для меня, а для многих окладников из цехов второй группы. А здесь дело интересное. Я до завода обучался в славном городе Свердловске и практику полугодовую проходил на станках с ЧПУ*. Здесь тогда таких и в помине не было. Но потихоньку стали появляться сложные станки, координатные. Такой и у нас в цеху появился, к нему определили самого опытного станочника –Сергея Германчука. Даже из мастеров перевели.
Вот и в ЦСМе появился фрезерно-расточной, П-образный координатный станок, с огромным рабочим столом, на котором можно крепить стрелы кранов и экваторов. Всё на гидравлике, точность перемещений до микрона. Спрос на продукцию от него огромный. Но многое зависит от тех, кто на нём работает. Станок двумя специалистами был уже укомплектован. Одного более опытного, (он этот станок с технологами запускал и осваивал), звали Александр. Другого, совсем ещё молодого фрезеровщика, тоже звали Александром. Ну и меня для полного комплекта привлекли. После недельной стажировки мы стали трудиться на нём в три смены, то есть станок работал практически круглые сутки. В ночную смену и в воскресенье выводили ещё и мастера. Одному в цехе работать не положено по технике безопасности, да иногда посреди смены и стрелы приходилось краном снимать и подавать, а без крановщика никак. У мастера же на всё допуск имеется, в том числе и на кран. Ещё и дежурного КИПовца могли привлечь в любое время суток, в случае какой неполадки.
И вот как-то работаю в воскресенье, а боковым зрением вижу, что кто-то подошёл. Голову поднимаю — стоит Юрий Иванович, а с ним мальчишка лет десяти, наверное, сын. Директор поздоровался, спросил, как обстоят дела в работе со станком, оснасткой, инструментами. Причем больше интересовался о том, есть ли проблемы именно в организации труда на станке, и какие можно принять меры по улучшению условий, есть ли какие пожелания. Его интересовало мнение не только технологов и мастеров, но и станочников тоже. И такие прогулки в своё выходное время он совершал достаточно регулярно, как говорится, в «узкие места», «в места напряжения», для того чтобы лично быть в курсе дел. Понятно, что у работяг это вызывало большое уважение, хотя и немного напрягало, что в любой момент (может и не в самый подходящий), рядом может оказаться главный начальник.
Как я уже упоминал выше, завод строил своё жильё. В основном это были пятиэтажные дома, затем еще и двухквартирные на месте временных бараков. Их громко именовали коттеджами. Когда я устраивался на завод, квартиру можно было получить за три-четыре года работы на предприятии, при условии нормальной дисциплины и хорошей работы. А нужным заводу семейным специалистам, жильё могли дать и через год-полтора, с последующим улучшением. Но затем начались некоторые проблемы общего экономического плана, не только у нас, но и во всей стране, которые и на строительстве жилья отразились. И вот, на шестом году работы, когда стала подходить очередь на получение квартиры, чем ближе становилась сдача нового дома, тем тревожнее становилась атмосфера в семьях потенциальных новосёлов. В действие вступали различные хитрости, вроде заявлений от работника завода о крайней необходимости получения квартиры ввиду: стеснённых условий, многодетности, безупречной работы, активной общественной деятельности, и так далее, и тому подобное. Чем больше причин, тем лучше. В профком завода и лично к директору потянулись ходоки за жильём. В часы, когда директор принимал народ по личным вопросам, в приёмной всегда присутствовали кто-то из работников, а то и члены их семей, по этому вопросу. Главное – заручиться поддержкой профкома и руководства перед распределением жилищного фонда.
Слухи о том, что некоторых ходатаев видели в приёмной директора, быстро распространялись, призывая к активным действиям других претендентов.
Для нашего небольшого цеха, завод обычно выделял две квартиры. Плюс ещё кто-то улучшал жилищные условия, переходя из одной в двух или трёхкомнатную квартиру. Но в этот раз претендентов оказалось трое. На завод они пришли в один и тот-же год, с разницею в один-два месяца. У всех по двое детей. Все на хорошем счету. Фотографии всех троих поочерёдно на заводской доске почёта. Работу знают и выполняют хорошо. «Залётов» нет. Авторитетом среди сослуживцев пользуются. Как уже, наверное, догадался читатель, среди этих троих был и я. Может быть даже на более выгодных условиях, так как активно участвовал в комсомольской жизни и спортивных соревнованиях, а еще заочно поступил учиться в профильный техникум.
Но ажиотаж уже начался. И давление со стороны семьи с каждым днём нарастало. Откуда-то поступала информация, что мои товарищи-конкуренты уже побывали «где надо» и заручились поддержкой. А следующий дом будет сдаваться через два года, не раньше! К обработке подключилась и тёща, тактично, (но, так чтобы мне было слышно) интересуясь у жены, как там, обещают ли квартиру, или ещё в общаге вчетвером будете тесниться. Мол, можно конечно и в общаге жить, только вот детей жалко – растут ведь! Место надо. Я упирался сколько мог. Идти на поклон, просить, то что и так полагалось было унизительно и стыдно. Наступил день, когда я всё-таки дрогнул, пообещал сходить к директору.
В то утро я встал пораньше. Решил побывать у директора до работы. Знал, что он приходит на работу не менее чем за полчаса. Зайти к директору через секретаря приёмной маловероятно. Желающих хватает. И вопросов срочных и важных у людей полно. И я решил перехватить Юрия Ивановича на входе в заводоуправление. Стою в окно поглядываю, со всеми входящими здороваюсь, как вахтёр какой. Смотрю – идёт, слава Богу – один. Я поздоровался и сразу же:
— Юрий Иванович! Можно к вам на две минуты?
— Давай, заходи.
Зашли в кабинет, секретарь подивилась моей лёгкой наглости, но ничего не сказала. Отдала только срочные бумаги и телеграммы.
— Ну что у тебя? – спросил директор, наверное, уже зная, что примерно услышит.
— Я по поводу квартиры, — начал мямлить я, не глядя в его сторону, — тесно в общежитии вчетвером. Тут ещё учёба, надо к сессии готовиться. И ночью с работы прихожу, дети просыпаются.
Я ещё что-то пытался сказать, и тут взглянул на директора. Тот смотрел в окно, на людской поток, текущий через проходную. Я замолчал. Юрий Иванович посмотрел на меня и в этом взгляде я почувствовал досаду, выражение лица говорило мне что-то вроде того:
«- Эх, ты! И ты туда-же». Вслух же он сказал:
— Ладно, иди.
И я, пробурчав «- До свидания», пошёл на работу. На душе было гадко. Зря я послушал своих домашних, хотя после этого дома всё утихомирилось. А вопрос разрешился сам собой, следующим образом. Один из моих товарищей-конкурентов решил сделать «ход конём». И в конце недели на цеховой доске приказов мы увидели крупно написанное объявление об общем собрании коллектива. Тема: «Ходатайство коллектива цеха перед администрацией завода о выделении слесарю участка (с указанием фамилии) квартиры, при сдачи нового дома». Коллеги по работе шумно обсуждали предстоящее событие. Даже старожилы не помнили, чтобы так решались жилищные вопросы.
В начале собрания начальник цеха доложил о том, что в его адрес поступило заявление от работника (такого-то) с просьбой ходатайства от имени цеха о выделении ему квартиры. Шел второй год перестройки, и стало модным подобные вопросы решать при помощи собраний коллектива. Этакая демократия. Вот начальник цеха и «перевёл стрелки» на коллектив. Как мол люди решат, так и будет. Виновник собрания сидел молча, опустив голову, такой поворот в сторону гласности его явно не обрадовал. Собрание гудело, затем стали по очереди высказываться уважаемые в коллективе рабочие, и смысл всех выступлений сводился к тому, что просить за одного негоже. Другие двое ничуть не хуже и тоже достойны улучшения жилищных условий. В итоге вынесли такую резолюцию: «Общее собрание и руководство цеха ходатайствует перед руководством и профкомом завода о выделении троим работникам цеха квартир согласно существующим нормативам».
А через три недели, будучи на сессии в Новосибирском техникуме, я получил известие, что состоялось распределение жилья, и что всем нам троим выделено по двухкомнатной квартире. К большой радости примешивалась лёгкая досада на себя за то малодушное хождение к директору. Ведь и так бы всё решилось. А теперь, уже спустя тридцать с лишним лет, я до сих пор помню тот взгляд: «- Эх, ты…»
Ещё один маленький штрих.
Совсем недавно одна пожилая женщина мне рассказала о том, как в 80-х у неё умер муж. Он не был работником завода, а она работала учителем в школе и к заводу тоже не имела отношения, хотя и жили они в заводском микрорайоне. Надо напомнить читателю о том, что в те годы ритуальный и похоронный сервис практически отсутствовал в таких городках как наш. На предприятиях были свои «похоронные команды», которые в случае смерти работника коллектива или члена семьи работника, выполняли работу по копке могилы и похоронам. Также на многих предприятиях могли изготовить гроб, памятник или крест. Выделяли грузовую машину и автобус. От родных только требовалось заявление на имя руководства. На нашем заводе подобные вещи были отлажены. Родные усопшего указывали место на кладбище, и обед подвозили похоронной бригаде. За поминальный стол первыми было принято усадить копщиков. Потому как работа тяжёлая, особенно зимой, и специфическая.
Тем же кто не работал на крупных предприятиях, приходилось побегать, чтобы найти всё необходимое для похорон. Насчет гроба договориться с каким-нибудь дядей Васей, столяром, ткань для обивки гроба найти, могилу заказать у не всегда трезвых личностей, которые непонятно какое отношение к кладбищу имели. А технику приходилось выпрашивать на разных предприятиях. Давали не всегда и не везде.
Так вот когда случилась беда у этой женщины, то ей и горевать-то было некогда – столько обрушилось хлопот. И когда уже набегавшись по всем этим делам она пришла просить на завод машину для похорон, то ей в мягкой форме отказали. Директор был дома на больничном, заместителя на месте не оказалось, а больше этот вопрос почему-то никто не мог решить.
— Иду к проходной, — вспоминает Галина Сергеевна, — слёзы текут из глаз, не знаю, что делать. И тут меня окликает женщина, она в приёмной меня видела, и говорит мне: «- Вы к директору домой сходите». И сказала где он живёт. Нашла я его дом, подошла к палисаднику и плачу. Не знаю, как зайти. А тут дверь на веранду открывается и выходит сам Юрий Ивановичи спрашивает, что случилось. Я ему говорю — что и как. Спрашивает к кому обращалась, я отвечаю. «- А заявление у Вас с собой?» Я протягиваю ему, он подписал вверху и говорит: «- Отнесите в приёмную, отдайте секретарю. Она все вопросы решит». А у самого температура была, мне потом сказали. Так вот машину выписал и денег с меня не взяли, как-то решили этот вопрос. До сих пор его поминаю в молитвах, такой был чуткий человек…
…В последний раз я увидел его из окна автобуса. Было это в начале 90-х. Юрий Иванович приехал на несколько дней в Тайшет из Москвы, куда был переведён в 1988 году заместителем управляющего треста «Трансстройпром». Наверное, все без исключения заводчане очень жалели об этом переводе. И он сам, как свидетельствует его дочь Елена, очень жалел о переезде в Москву. Начиналась новая эпоха – эпоха развала страны и дикого капитализма, в которую он не вписался. Не вписались и многие сотни заводчан, тысячи тайшетцев и миллионы россиян. Многие из нас приспособились жить в новых условиях, но тоскуют о той жизни и той стране…И завод без него умер. Такая вот трагедия…
…Юрий Иванович шёл один по тротуару в сторону заводского микрорайона. Шёл не спеша, улыбаясь редким встречным прохожим, которые уважительно здоровались с ним. Мне захотелось выскочить из автобуса, чтобы пожать ему руку, но автобус набирал ход, а я снова смалодушничал и не попросил водителя остановиться…
________
* станок с ЧПУ – с числовым программным управлением.
Май 2020 г.
ФОТОГРАФИЯ КОЛЛЕКТИВА ЗАВОДОУПРАВЛЕНИЯ ТАЙШЕТСКИМ ЗРДСМ, 1988 г. После планёрки. Проводы Лосевского в Москву.
1 ряд: в центре Лосевской Юрий Иванович, слева от него – Киселев Юрий Андреевич, Матышев Анатолий Фёдорович, Герасимов Юрий Лаврентьевич. Справа: Великовский Виталий Оскарович, Черняховский Валерий Владимирович, Пастухов Евгений Яковлевич.
2 ряд: стоят слева-направо: Начальник КЛЦ(?), Дементьев Виктор Александрович, Бабенко Виктор Александрович, Кульбатов Анатолий Федорович, Низовцев Геннадий Семёнович, Киселев Валентин Андреевич, Геращенко Николай Андреевич, Лавров Владимир Иванович, Бычков Валерий Петрович, Ярлыков Александр Александрович, Ергер Владимир Владимирович, Пастухов Сергей Евгеньевич, Погодин Николай Николаевич, Пискун Василий Васильевич, Шестаков Олег Леонидович, Дзяман Александр Иванович, Архипов Владимир Федорович, Редько Анатолий Иванович.
Верхний ряд: Исаков Геннадий Федорович, Герасимов Виктор Васильевич, Ермаков Владимир Петрович, Чекулаев Сергей Станиславович, Тяпкин Виктор Александрович, Наумов Анатолий Иванович, Логунов Анатолий Борисович, Радайкин Виктор Андреевич.
P.S.В Тайшете есть множество улиц и переулков, которые носят имена знаменитых и не очень людей, не имеющих никакого отношению к нашему городу и району. Правда, есть микрорайоны, которые носят имена героев Советского Союза Пахотищева Н.Д. и Мясникова И.С., а также улицы Андреева Н.Т., Зои Космодемьянской, и участника Шиткинского фронта И.А. Бича- Таежного.
Но нет не то чтобы улиц, но и памятных знаков людям, оставившим добрый след на нашей земле, например,инженеру Василию Львовичу Манучарову, внесшему большой вклад в строительство станции Тайшет и одноименного поселка при ней, Юрию Ивановичу Лосевскому, проживавшему в Тайшете с 1965 по 1988 год,директору ЗРДСМ, активному строителю завода и города. На тихой улочке Юбилейной, что вблизизавода, нет никаких мемориальных знаков о этом. А надо бы.
В рассказе использованы фотографии из семейного альбома Лосевских, Дегтяревой Н.П., сайт «Тайшетская история» (раздел Тайшетский именослов)
Владимир Рапацевич
