/Конспект статьи М.Шиловского «Два соболя державных», журнал «Родина», №5, 2000 г., стр.24-25/
Сибирский герб – два соболя, поддерживающих царскую корону и лук с перекрещенными стрелами, появился в 17 веке, когда впервые был составлен государственный герб России. В 1625 г. в него были введены три короны «знаменующих три великих покоренных царств: Казанское, Астраханское и Сибирское». В числе титулов императоров России называлось «…царь Сибирский…». Исторически сибирский герб достоин возрождения в качестве символа макрорегиона, так как не вызывает неприязни ни одного из сибирских этносов.
Понятие «Сибирь» в советское время значительно трансформировалось. Прежде оно обозначало территорию от Урала до Тихого океана. Экономическое районирование расчленило эту территорию на Восточную Сибирь и Дальний Восток. Не считается Сибирью и Якутия.
Флаг Сибири появился в 80-е годы 19 века. «Еще в 80-х г.г. ядринцевским кружком в Петербурге при устройстве вечера в пользу учащихся – сибиряков были приняты как отличительные знаки распорядителей вечера белый и зеленые цвета, ставшие с тех пор «сибирскими цветами». Символика эта до гениальности проста: белый цвет ассоциируется с белоснежными вершинами Алтая и Саян, со снежным покровом; зеленый – с тайгой, лугами, весенней степью, крестьянскими нивами.
Эти цвета стали символами борьбы за автономию Сибири в 1917 году. Конфедерация общественных организаций Сибири в г.Томске 5 августа 1917 года утвердила следующее описание флага: «Национальный Сибирский флаг представляет собой сочетание двух цветов: белого и зеленого. Белый цвет обозначает снега Сибирские; Зеленый – Сибирскую тайгу. По форме флаг – прямоугольник, который по диагонали разделяется на две части, причем верхняя часть зеленая, нижняя белая». В декабре 1917 года чрезвычайный сибирский областной сьезд провозгласил создание Сибирской областной власти и подтвердил решение конференции о сибирском флаге. В первой половине 1918 года эти цвета стали символами антисоветского подполья. Участники чехославацкого мятежа в мае 1919 года в качестве опознавательных знаков надели белозеленные нарукавные повязки. Временное Сибирское правительство приняла эту символику, ввело знамя, шевроны и кокарды бело-зеленного цвета для воинских частей.
День Сибири
В 1881 году появился праздник – День Сибири. Тогда отмечалось 300-летие присоединения Сибири к Российскому государству, начавшегося с похода Ермака в 1581 году. За отправную точку было взятие столицы Сибирского ханства – Кашлык /8 ноября по новому стилю/. Празднование «Сибирского дня» стало неотъемлемым элементом культурной жизни Сибири вплоть до 1919 года».
А.Зуев, «От завоевания к вхождению, или Как присоединяли Сибирь к России советские историки»
/Конспект статьи опубликованной в журнале «Родина», №5, 2000 год/
«…В первое двадцатилетие советской исторической науки безраздельно господствовала концепция завоевания Сибири. …Дореволюционные историки присоединение Сибири трактовали в целом как завоевание. Советские историки считая, что Сибирь была завоевана, тем самым разоблачали якобы колониальную политику царизма, великодержавный шовинизм. Писали об оккупации Сибири, походы землепроходцев характеризовали как разбойничьи набеги, самих «русских завоевателей» отождествляли с испанскими конкистадорами, а политику Москвы — с политикой европейских колониальных держав. Показ всех «прелестей» колониальной политики царизма был необходим для того, чтобы подчеркнуть выдающееся значение Октябрьской революции, «освободившей» народы Российской империи от жестокого гнета и «открывшей» им путь в светлое будущее. К концу 1920-х годов утвердилась оценка присоединения нерусских народов к русскому государству как «абсолютного зла» для этих народов. Но вскоре такая оценка была пересмотрена. …родилась теория «наименьшего зла», согласно которой присоединение к России в 17-19 веках иных народов рассматривалось как наименьшее зло по сравнению с их завоеванием другими государствами…
Кардинальная переоценка характера присоединения произошло в конце 1940-х – в 1950-х годах. Формула «наименьшего зла» отвергается. Со страниц научных и тем более популярных изданий исчезает термин «завоевание». Выясняется, что чуть ли не все народы «добровольно» вошли в состав России. Большинство историков как по команде поменяли свои взгляды на противоположные. Почему историки отказались от прежней трактовки именно в это время? В ходе Великой Отечественной войны и после нее поднялась волна великорусского патриотизма /именно великорусского/, русский народ был признан главным спасателем Отечества и всего мира от «коричневой чумы» /что в принципе справедливо/. В целях патриотического воспитания и поднятия боевого духа нации активно использовались примеры из героического прошлого России… Война резко активизировала использование советской пропагандой лозунга «дружба всех народов СССР», необходимого для сплочения многонационального населения в борьбе против фашизма…. Существенный отпечаток на историческое знание наложила начавшаяся после войны /и как ее следствие/ борьба с «космополитизмом», сводившаяся к отрицанию всего «буржуазного», а фактически всего иностранного, нерусского…
Один из тезисов этой теории сводился к тому, что, «независимо от целей и желаний царизма, вхождение многочисленных нерусских народов в состав сильного, централизованного Русского государства имело для них огромное прогрессивное значение». В свою очередь, любые выступления коренного населения против русской власти стали рассматриваться как феодально-реакционные. Наконец, свою негативную роль сыграла «холодная война»…
На Западе появились исследования, в которых доказывалась исконная агрессивность колониальной политики России… Появилась концепция «восточной экспансии» России… Советским историкам пришлось доказывать мирный характер расширения пределов Русского государства. В конечном счете в 1950-х годах …произошло окончательное отрицание завоевательной политики России советскими историками. Получились, что раз присоединение носило прогрессивный характер, то оно никак не могло быть завоевательным. Достаточно быстро из этой посылки выросла концепция добровольного вхождения народов в состав Российской империи. …Иначе стало оцениваться и присоединение Сибири. Однако в годы войны и сразу после нее термин «завоевание» применительно к этому региону еще продолжал использоваться историками, фигурировал в учебной литературе…
В 1950-х годах все большое распространение получает тезис о добровольном и мирном характере вхождения сибирских народов в состав московского царства. Но безоговорочно принять этот тезис все же было невозможно, Поэтому вводится нейтральный термин – «присоединение» якобы очень удобный в том отношении, что включает в себя «явления различного порядка — от прямого завоевания до добровольного вхождения». Правда, подчеркивалось, что «факты добровольного вхождения пока что установлены лишь по отношению к отдельным народностям» и «отрицать наличие в этом процессе элементов прямого завоевания, сопровождавшегося грубым насилием, значит игнорировать факты. Термин «присоединения» быстро приняли большинство советских историков, потому что он был более взвешенным и лучше отражал многообразие и сложность процесса. Но после выхода в свет академической «Истории Сибири» / 1968г/ , где прозвучал термин « присоединение», подавляющее большинство историков, не отрицая в принципе «элементов завоевания», стали делать акцент на «мирном» и даже «добровольном» вхождении сибирских народов в состав России. Такая вот произошла метаморфоза.
К 70-м годам в советской историографии окончательно восторжествовала концепция преимущественно мирного и добровольного присоединения Сибири к России: завоевание имело место только на первом этапе и исключительно только в отношении Сибирского ханства. Остальная же территория Сибири и сибирские народы входили в состав России мирным путем… В редких случаях малочисленные кочевые и охотничьи племена оказывали сопротивление, но эти отдельные вооруженные столкновения не меняли общего мирного характера присоединения. Таким образом, из трактовки присоединения исчезло завоевание и осталось только добровольное вхождение. Но в утвердившейся концепции преимущественно мирного и добровольного присоединения Сибири имеется ряд моментов, которые не позволяют принять ее безоговорочно, В первую очередь, замалчиваются факты вооруженных столкновений. …В послевоенные годы архивные документы публиковались с купюрами. Это искажало общий смысл документов о взаимоотношениях с аборигенами. Тем самым фальсифицировался процесс русского проникновения в Сибирь.
…Возьмите например, «Историю Чукотки»/ 1989г./ или «Историю Дальнего Востока»/ 1991г./ . В них вы не найдете ни слова о том, что чукчи и коряки на протяжении столетия вели достаточно активные боевые действия против русских… Вызывает удивление и характеристика «отдельных» фактов вооруженных выступлений сибирских народов. Авторы «Истории Сибири» …писали: «…военные столкновения вызывались обычно позицией отдельных представителей местной родоплеменной верхушки, возмущением местного населения, тяжестью феодального гнета или злоупотреблениями царской администрации, но не противодействием сибирских народов в целом установлению российского подданства»… Материалы о восстаниях аборигенов включены почему-то в раздел «Классовая борьба».
С 40-х годов историки сосредоточились на изучении вопросов хозяйственного освоения Сибири и географических открытиях… Это повлекло за собой два важных следствия. Во-первых, походы русских казаков и промышленников по Сибири стали представляться не как военные и промысловые предприятия, а как географические экспедиции. Так было с походом Е.Хабарова на Амур. Разбойничий налет казаков и промышленников привел к запустению Даурской земли, массовому бегству местного населения, а представлен историками как путешествие неутомимых землепроходцев. Во-вторых, главной фигурой присоединения Сибири стал не служилый человек /казак/ — военный агент правительства, а крестьянин – представитель трудящихся масс. Проникновение военных отрядов в Сибирь представляли как одну из форм крестьянской колонизации, так как, мол, казаки – это те же крестьяне, но только вооруженные. Крестьянин, хоть и вооруженный, все же мирный человек, мирный пахарь, но не сколько не воин, завоеватель.
Происходило путаница с понятиями «завоевание» и «колонизация», хотя это вовсе не антиподы. Много вопросов вызывает и тезис о добровольном присоединении ряда сибирских народов. Доказывая добровольность, многие историки в качестве аргумента ссылаются на то, что эти народы по собственной инициативе приносили присягу /шерть/ на верность русскому царю /кеты, томские татары, забайкальские буряты и др./. Но это могло вызываться не искренним стремлением стать подданными России, а избежать всего на всего посылки отрядов казаков, получить временную помощь от них в борьбе с другим врагом, найти защитника от более сильного противника, поучаствовать в походах русских людей с целью грабежа «немирных» иноземцев. До сих пор никто не пытался обстоятельно исследовать, как же сами сибирские народы воспринимали свое присоединение к России, каково было их отношение к установлению русской власти. Часто аборигены выплату ясака рассматривали лишь как меновую торговлю, но не сколько как принятие подданства, так как русские люди на первых порах раздавали мелкие подарки. Когда пытались взять ясак не выдавая подарки, аборигены отвечали отказом и дело доходило до применения оружия.
…Русские казаки практиковали систему «аманатства». Приходя на земли необьясаченных /значит не принявших русское подданство/ народов, захватывали в плен родовых старейшин или их родственников, превращая их в заложников- аманатов. Ради сохранения их жизней племя вынуждено было вносить ясак и таким образом «добровольно», вопреки своей воле, присоединялось к России.
Еще проблема: можно ли подвести под одно понятие процесс присоединения огромной территории, каковой является Сибирь? Ведь было и мирное, добровольное вхождение, но было и вооруженное сопротивление. Следовательно, надо говорить о каждом сибирском народе в отдельности.
…Термин «присоединение» расплывчатый, его можно применять для обозначения любого расширения владений государства, не зависимо от того, каким путем шел этот процесс: Австрия, например, была присоединена к фашистской Германии.
…Концепция «преимущественно мирного и добровольного присоединения» Сибири к России является плодом не научных исследований, а продуктом советской идеологии и требует кардинального пересмотра. Для этого, во–первых, разобраться с терминологией и методологией вопроса; во-вторых, восстановить реальную картину продвижения русских на восток; в–третьих, надо избавиться от «руссоцентристского» похода к присоединению Сибири и взглянуть на это глазами не только русских казаков, но сибирских аборигенов».
Павел Черносвитов «Колонизация по-русски»
Журнал «Родина» март 1999 г., стр.15-20
«…Российская имперская экспансия …видится довольно своеобразно. Чтобы понять, в чем состояло это своеобразие, введем два термина, в принципе известных каждому, но нам нужно будет уточнить их смысл. Итак, есть понятие «освоение» территории и есть понятие «колонизация». Под первым мы будем понимать спонтанно текущий процесс расселения по какому-то региону пришлого населения. Причины, порождающие этот процесс, могут быть сколько угодно разнообразны. Освоение новых территорий обитания также может иметь самый разный характер: от «ползучей», многопоколенной миграции до военных вторжений и захвата земли с бою. Важно то, что это естественно протекающий процесс.
Под понятием «колонизация» мы будем понимать захват чужих территорий как результат осознанной государственной политики. Последняя проводится не для расширения ареала собственного проживания некой нации /хотя и это может попутно происходить/, а для обогащения верхних слоев социальной иерархии метрополии. Отсюда и особый «режим использования» захваченных территорий: пришлое население не столько там живет, сколько эксплуатирует их, принуждая к этому же коренных жителей, иногда силой, иногда экономическими мерами типа, скажем, навязанного неэквивалентного обмена продуктов местных промыслов на привезенную из метрополии «дешевку».
Российская империя началась со спонтанного освоения восточных и северо-восточных территорий. Это было продолжением процесса славяно-русского освоения центра Русской равнины, населенной разными племенами финно-угорской языковой семьи. Ко времени образования Московской Руси дальнейшая экспансия прекратилась, так на востоке: Поволжье и Заволжье было подчинено татаро-монгольским Золотой и Сибирской ордам. Проникновение русских шло в это время на крайний север Евразии. Медленно, маленькими группами, растворяясь в среде аборигенов Вычегды, Печоры, северного Зауралья. Это был процесс «ползучей» миграции. В конце 14-нач.15 в.в. началось более организованное и массовое движение населения в бассейн Северной Двины, вплоть до Архангельска. Здесь постепенного складывается русское население известное как знаменитые поморы, осваиватели арктических островов, морских путей вдоль берегов северной Евразии. Говорить о процессе освоения Беломорья как о колонизации Русского Севера как об осознанной государственной политике нельзя.
Но уже через сто, сто пятьдесят лет, при Иване Грозном начинается колонизация соседних с Московской Русью территорий: Балтийского побережья, бассейн Волги, Западная Сибирь. Но вот что интересно: колонизация как государственная политика и тогда, и позже сопровождается спонтанным отливом русского населения на новые территории. И переселенцы не эксплуатируют местное население в пользу метрополии, а просто живут!.
Это наше утверждение, однако, справедливое только до определенной степени. Конечно, русские в Сибири – это вам не испанцы в Центральной или Южной Америке… Но отношение к сибирским аборигенам – это пусть и не откровенный, но замаскированный под торговлю грабеж. С них не дерут три шкуры, но, все же завозя предметы, необходимые в быту, …их отучают от самих производить все необходимое для охоты и жизни, приучают к зерновой и сладкой пищи, спаивают. Но что еще страшнее в перспективе – принуждают к перепромыслу пушнины, что подрывает саму основу аборигенного существования. Так вот, по большому счету такие отношения с местным населением – колониальная политика… И не нужно обольщаться мирными отношениями, сложившимися между русскими пришельцами на Беломорское побережье… Мирные и отважные поморы … — колонизаторы Севера, как это ни обидно звучит для некоторых.
…идеальными проводниками российской колониальной политики были – поморы на севере страны и казаки — на юге. Вдумаемся в горький исторический парадокс: и поморы, и казаки сложились из самой предприимчивой части населения России, а в итоге их стараниями Россия делается одной из величайших колониальных держав мира! В этом утверждении нет никакого преувеличения или искажения исторических фактов. ..уже в правление Михаила Федоровича государевы люди контролируют поморские промыслы на Севере, и государевы же люди строят Мангазею в устье Таза на месте поморского городка. И в это же время казаки ходят в Сибирь по заданию государевых людей и под их контролем. Но вся их деятельность полностью становится государственным мероприятием с эпохи правления Петра Великого… Отсюда начинается эпоха Великих российских географических открытий».
Автор данной статьи приводит примеры что без поморов и казаков были невозможны многие экспедиции по изучению Арктики, Дальнего Востока. Но все эти экспедиции сопровождались жестокостями по отношению к народам Сибири: во время экспедиции Чичагова, Второй Камчатской экспедиции, предприятия Хабарова, Атласова. Автор утверждает, что казаки «…все более и более становились главной государственной карательной силой, к которой власти прибегали везде, где надо было беспощадно подавлять чье-то недовольство… Этот свой статус казачество сохранило вплоть до революции 1917 года». Далее автор статьи утверждает, что с времен Петра I власть российская никогда не признавала, что Россия, как и любая империя, состоит из метрополии и колоний. «Официально она всегда считалась единым государством, в котором законодательно все ее территории были равноправны. Это же положение сохранялось и при Советской власти! Все разговоры о том, что Россия была и остается империей со своей метрополией и колониями, воспринималось нами, россиянами, как происки внешних врагов или местных злобствующих националистов.
Беспристрастное наблюдение за тем, что в России происходит в постперестроечные годы, приводит нас к мысли, что на самом деле она достаточно четко делится на метрополии и колониальные территории. …Сибирь фактически была и остается сырьевой базой Центральной России… Современное состояние общества вынесло для всеобщего обозрения все структурные недостатки организации российской экономики, которые копились веками… Что касается аборигенного населения Севера и Востока России, то его экономическое состояние, его занятия на самом деле опять-таки никого не интересуют. Итак, колониальная империя? Именно это мы и унаследовали от многовекового развития…? Страна по-прежнему делится на метрополию и колониальные территории. …История других /всех!/ империй мира наглядно демонстрирует: нельзя до бесконечности только брать у населения целых регионов, ничего эквивалентного не давая взамен!…
