В фондах районного краеведческого музея есть уникальный экспонат — альбом фотографий сцен жизни спецпереселенцев и детдомовцев пос. Квиток. Судя по акту приемки он был передан музею в 2014 г. неизвестным кем, и история фотоснимков покрыта тайной. Тем не менее, всем им спасибо за возможность видеть эти редчайшие фотодокумента. Предлагаем небольшую историческую справку о спецпоселках в качестве увертюры к их просмотру. Для размещений высланных кулаков в соответствии с Постановлением СНК СССР от 16 августа 1931 г, от 20 апреля 1933 г. и от 21 августа 1933 г. создавались трудовые поселения (поселки). На ГУЛАГ была возложена ответственность за надзор, устройство, хозяйственно-бытовое обслуживание и трудоустройство высланных кулаков. Административное управление осуществляли поселковые комендатуры, подчинявшиеся Отделам мест заключения (ОМЗ) и трудовых поселений УНКВД. В 1938 г. в СССР насчитывалось 1741 трудпоселков. В Boсточную Сибирь в 1930-1931 г.г. было выслано 26546 человек. На 1 июля 1933 г. в Иркутской области в 42 трудпоселках находилось 32211 трудпоселенцев». В Тайшетском районе в 1933 г. существовало 13 трудпоселков: Караул, Пяренда, Новый путь, Неопсидный, Невельская, Квиток, Лавинка, Сафроновка, Суетиха, Саранчет, Пролетарка, Бирюсинский детдом, Квитковстий инвалидный дом. Эти сведения взяты из сводки Тайшетской районной комендатуры ОГПУ о ходе уборочных работ по неуставным сельхозартелям спецпереселенцев (с/п) на 1 сентября 1933 годабывших с/п ценнейший источник сведений. Вдумчивый читатель, в отличие от равнодушного аналитика, заметит не только указанные факты, но поймет весь трагизм их судьбы. Воспоминания В. К. Тринс. Архив НПО «Бирюса»: «…Наш эшелон с/п из Ворошиловградской области прибыл на ст. Нижнеудинск (?)… Разгрузили где-то на окраине, а потом на лошадях, мобилизованных у местных жителей, несколько сот семей повезли в Тайшетский район на р. Топорок. Нa этом месте стояло несколько небольших избушек и больше ничего. Здесь семьи распределили — кого на Новый путь, кого на Караул, Паренду… Комендатура собрала по окрестным селам топоры, лопаты. Этим инвентарем с/п стали копать землянки, расчищать дорогу на Новый путь, разрабатывать поля, готовить лес для домов. Питание было ужасным, меняли привезенные вещи на продукты у местных жителей, кололи им дрова, пололи огороды, но за это комендатура наказывала переселенцев. Давали паек, но его не сразу стали давать. Паек был мал: 0,5 литра масла, крупа.. На детей выдавали и того меньше. Разрешили создать неуставную сельхозартель из спецпереселенцев. Занимались промыслами: добывали живицу, мел, делали кирпич. После снятия Ежова, с/п написали в Москву о своей жизни. После этого стали выдавать паек продовольственный, а до этого никакого пайка не было. Многие умирали. Особенно страдали старики и дети от надоедания, так как на детей и наработавших выдавали по 200 гр. хлеба или муки. Уход из поселка был запрещен…» В 1934 году К. М. Ермакова посетила своих родителей, раскулаченных и высланных в пос. Квиток. Вот как она описывает то, что увидела там: «… Встретились, поплакали и пошли в поселок или зону, не знаю даже как это назвать. Были длинные бараки, общие, без комнат, кроватей не было, только топчаны. У папы и мамы было два топчана, а у кого были семьи, они имели больше топчанов. Семьи отгораживались друг от друга половиками, кто чем мог, жильцов в бараке было около 40 человек, а то и больше. Одна печь-плита на всех, на ней готовили пищу Мама толкла сушенные гороховые плети и лебеду, другие собрали очистки с помоек надзирателей. А лепешки пекли кто из чего мог, прямо на плите, без сковородок. Люди умирали каждый день, очень много было опухших от голода…» (архив ИПО «Бирюса»).
Воспоминания М В. Мацкевич, архив ИПО «Бирюса»: «…Затем нас перевели в Тайшет, точнее на Анинский участок, это недалеко от Байроновки. Местных жителей там не было, только спецпереселенцы. Здесь находилась свиноферма и мы стали выращивать свиней. Жили здесь недолго, месяца три, а потом нас перевели в Паренду. Там не было никаких домов, стоял только какой-то полуразрушенный ток. В нем и жили. Спали на каких-то ветках. Спим, а нас снегом засыпает. Мама сделала веник и им нас обметала. Потом отец надрал коры и сделал что-то вроде шалаша. Корчевали лес, расчищали поля. Подкапывали деревья глубоко, рубили корни, а потом привязывали за вершину веревку и все вместе тянули, пока дерево не упадет. Затем его распиливали, что могли, уносили с поля, а что нет — сжигали. Потом лопатами копали целину, садили капусту, косили сено. Потом меня забрали в Квиток. Работала на строительстве, копали землю под фундаменты. Уходить из поселка запрещалось, за уход — в каталажку.
Кормили нас в столовой два раза в день. Кормили плохо. Помню, один раз давали горох, а в нем белые черви. Но мы ели и это. Денег не выдавали, выдавали муки 7 кг, а стахановцам по 12 кг, иждивенцы получали по 2 кг. Отец стал совсем плох и умер в 1933 году. Потом меня перебросили в пос. Неожиданный — копать землю под капусту. Жили в избушках, спали на нарах, нас было человек 20. Условия были тяжелые, особенно нас мучили клопы, которых было много — просто ужас! Мама моя находилась в Квитке, жила очень плохо, голодала, опухла от недоедания. Я просила отпустить меня к ней, но начальство не разрешало. Тогда я ночью бежала, до Квитка было 14 км. Меня в Квитке увидело начальство и вернуло назад. Работала на кирпичном заводе, резала кирпич. Норма — 800 штук. Глину месили ногами, от такой работы одежда всегда была мокрой, не успевала высохнуть. Затем работала на лесоповале, на расчистке полей… Позже мне удалось устроиться уборщицей в детдом. Платили 45 рублей. Летом вновь полевые работы. Старалась попасть на уборочные работы — там обещали по 200 гр. хлеба. Мы так голодали, что собирали в лесу съедобные травы — саранку, щавель, черемшу. От употребления травы в пищу болели часто. Муку спецпереселенцам выдавали а Тайшете и нам приходилось за ней ходить пешком. Подмешивали в муку опилки. Мама собирала очистки по помойкам. Местным жителям запрещалось с нами общаться, не говоря уже о том, чтобы жениться или выйти замуж…»Населенный пункт Квиток оставался местом ссылки еще многие годы. По документам архива МВД по Иркутской области в 1952-1953 г. здесь и рядом находились спецкомендатуры — №30 (1949 — 1953 гг., п.Квиток, Неожиданный, Шевченко, Пуляевский дом инвалидов); №31 Топорковская (Топорок, Новый путь, Паренда, Хорлошинская ). В 1952 г. в Квитке находились спецпоселенцы следующих категорий (по принятой в НКВД системе учета): молдаване 2 семьи/ 4 человека; ОУНовцы 95/212; украинцы 28/ -; власовцы 67/-; иеговисты 36/131; литовцы 228/700 ; андерсовцы, немцы, литовцы разных учетных категорий, крымчане и др. Всего 412 семей, 1314 человек (398 мужчин, 565 женщин, 351 несовершеннолетних). Поляки, депортированные в 1940 г. в Квиток и его окрестности, не являлись спецпереселенцами, потому они здесь не упоминаются и их воспоминания не публикуются. Это другая история.
Вроде как ощущаешь раздвоение сознания от увиденного и прочитанного. Видим, что кони , свиньи, люди и коменданты сыты. Конюшня, школа , детдом , дома и сараи, и вдали вроде церковь целы и хороши, комбайны на полях, молотилки и снопы на гумне, поселок красив как цветок. Кочаны туги, картошка рассыпчата, сено душисто, бабы хороши, жеребцы производительны, детдомовцы мордасты, поселенцы нарядны, все трудолюбивы, включая начальство. Кви́ток, одним словом, да и только.Глядя со стены на все это Ленин счастлив. Как Максим Горький от увиденного по приезду на Беломорканал. Только вот повествования о Квитке отчего -то грустные.
Селезнёв Е.С., краевед, историк
Круглова И.М., директор районного краеведческого музея
(материал подготовлен во исполнение решений Тайшетской районной конференции представителей общественности и местных органов самоуправления по вопросу увековечиванию памяти жертв политических репрессий (13.12.2017 г.)
