«Сноб» совместно с РЖД продолжает проект «Путь на Восток» о городах и поселках Байкало-Амурской магистрали. Первый репортаж — из Тайшета, маленького города в Иркутской области, история которого тесно связана с железной дорогой.
Железная дорога как градообразующее предприятие
Тайшетцы переделывают железнодорожные вагоны в гаражи и сочетают в названиях кириллицу и латиницу: салон красоты «Bestия», магазин мебели «Айсberg». В продуктовом можно поболтать с продавщицей как со старой знакомой. Она подсчитает сумму покупок на деревянных счетах.
Городок в долине реки Тайшетка появился благодаря Транссибирской железной дороге: поезда нужно было где-то заправлять водой и углем. Через полвека Тайшет выбрали местом впадения БАМа в Транссибирскую магистраль.
«Это самое удобное место с инженерно-изыскательской точки зрения», — объясняет тайшетский историк и краевед Евгений Селезнев.
Он с энтузиазмом участвует в краеведческих баталиях. С какой улицы началось строительство города? В каком году он был основан? Официальная дата — 1897 год. Но Евгений Сергеевич уверен, что на самом деле город был основан на три года раньше: он предлагает отсчитывать не с даты, когда пришел первый поезд, тем более что торжественного въезда в город не было, а с даты, когда заложили рельсы. Есть ли у него собеседники, с которыми можно вести краеведческие споры?
«Тех, к кому я апеллирую, уже нет», — вздыхает историк. С датой основания Тайшета определились в 1950-х.
Кроме БАМа и Транссиба Тайшет известен тем, что в его окрестностях базировался Озерлаг — особый лагерь для политических заключенных, осужденных по статье 58, «враг народа».
«В положении по особым лагерям было указано, что осужденных нужно содержать в суровых климатических условиях, задействовать их на тяжелых физических работах и ограничить им контакты с внешним миром. Однако Озерный лагерь не совсем удовлетворял этим требованиям: он находился в центре нашей сибирской провинции, а работа заключенных Озерлага не отличалась такой уж жестокостью — мирное население работало в этих же условиях».
Заключенные строили железную дорогу, жилье и заводы, заготавливали строительные материалы, занимались сельским хозяйством. В Тайшете Озерлаг построил стадион и парк, они существуют и сейчас. Нередко бывший заключенный и надзиратель жили на одной лестничной площадке и дружили. «А почему бы и нет? Люди же не виноваты, что работали надзирателями».
В Озерлаге сидел Сергей Войцеховский, русский офицер, чехословацкий военачальник и один из руководителей Белого движения в Сибири. «Википедия» не знает, где именно похоронен Войцеховский. А Селезнев знает: возле больницы лагерного пункта на станции Топорок близ Тайшета.
На могиле Войцеховского чехи поставили памятник. Иностранцы вообще часто интересуются могилами своих соотечественников, упокоенных в тайшетских лагерях. Японцы, например, приезжают к захоронениям своих военнопленных, которые после Второй мировой войны строили БАМ.
«Это было совершенно неэффективно, — говорит Селезнев. — Подневольный труд никогда не эффективен, со времен Римской империи. Если какого-то результата и достигали, то только за счет численности и на тяжелых физических работах».
Третьим китом экономики города в советское время были заводы. Теперь от них остались только декорации для постапокалиптических фильмов да небольшая группа активистов, лоббирующая под предводительством Селезнева установку стелы в память о самом большом заводе — по ремонту дорожно-строительных машин.
Если какого-то результата и достигали, то только за счет численности и на тяжелых физических работах
Главная достопримечательность на продажу
На Восточно-Сибирской железной дороге 36 старинных водоналивных башен. Только три сдвоенные. Одна из них в Тайшете.
Несколько лет назад башню выкупил тайшетский Водоканал. Зачем?
«А интересно было! Почему бы и не выкупить такой объект?» — объясняет директор Водоканала Виктор Лозицкий.
Башня закрыта и нуждается в ремонте. «Лестницы там подгнили. Но, соблюдая определенные предосторожности, можно подняться на самый верх. Если там еще не шибко всё голубя́ повредили… Я стараюсь их оттуда выжить, закрываю окна, но окна периодически ломают. Наверное, специально».
В башне две огромные емкости для воды, невероятное количество голубиного помета и дореволюционные винтовые лестницы. Окна заколочены фанерой и досками, сквозь щели пробивается солнечный свет. С тех пор как башню использовали для подачи воды в поезда, внутри ничего не изменилось.
Поставщик красоты
За воротами, обильно украшенными коваными вензелями, несколько небольших цехов мастерской «Ажурная ковка». В них делают кованые мангалы, скамейки и даже букеты, варят арки и заборы, вырезают деревянные украшения. Потолок офиса подпирает металлическое дерево с двумя тысячами листочков, раскрашенных вручную. Бизнес этот, как ни странно, начинался с грузоперевозок.
«Я знаю толк в красивых вещах, я люблю красивые вещи», — говорит хозяин мастерской Дмитрий. Ковать? Нет, он не умеет. Он придумывает. Например, мангал в виде парусной яхты.
«Для себя делать не шибко интересно. А для других — да». Так и началась мастерская. Для города небольшое предприятие Дмитрия сделало металлический фонтан в виде цветка, а площадь вокруг него обставило скамейками, фонарями и урнами.
Дмитрий — радушный хозяин. Показывает свои владения, наливает чай, везет в дом, который строит на заказ, там тоже наливает чай, отправляет поплавать по речке Бирюсинке на надувной лодке, знакомит с пастухом, чтобы тот дал прокатиться на своей лошади, и снова наливает чай.
Остановившись на железнодорожном переезде, он ложится щекой на руль. У него ясные голубые глаза. Он рассказывает, что любит уехать в тайгу и что такой тайги, как в Тайшете, нет больше нигде. В тайге нужно слиться с природой и слушать тишину, пока на руку не сядет бабочка. Однажды рядом с ним приземлился сокол. Бывало, мимо проходил медведь. Охотится ли он?
«Не могу. Когда увидишь эти глаза, разве можно убить? Вот рыбалку люблю».
Он построил дом себе, а сейчас строит по два-три коттеджа в год своим клиентам. Каждый под ключ. Каждый по индивидуальному проекту. Он и автор идей, и архитектор, и дизайнер интерьеров.
Его компания по-прежнему зарабатывает грузоперевозками и сварочной работой, но Дмитрий не любит рассказывать об этом. «Это просто работа, только из-за денег».
Он часто приговаривает: «Я знаю толк в красивых вещах».
РЖД в неожиданной роли
Утром в летний выходной в школе-интернате РЖД нет никого, кроме сторожа, директора и девятиклассницы. Директор, Наталья Шелехова, проводит дополнительное занятие: через два дня ее ученице сдавать экзамен по физике.
«Если ребенок попросил, как не прийти? Наша школа профильная, специализируется как раз на физике и математике. В Тайшете трудно найти учителей, а я по образованию преподаватель физики. Так что приходится совмещать приятное с очень приятным», — смеется Шелехова.
По линии Восточно-Сибирской железной дороги много отдаленных деревень, в которых нет школ. Дети железнодорожников, живущих в этих деревнях, учатся в интернатах, учрежденных РЖД, таких как тайшетская школа-интернат номер 24. В интернате они живут с первого класса, а домой ездят на выходные. Дальше всего добираются ученики из села Чуна — 130 километров в одну сторону.
Шелехова руководит интернатом 10 лет. «После того как пришла сюда, скучать не приходится. Много командировок для повышения квалификации. Перенимала опыт и в Швеции, и в Финляндии, и в Москве, и в Петербурге».
Она может долго перечислять конкурсы, которые выиграли ее подчиненные. Например, конкурс на лучший костюм на городском параде наук. «Конкурс объявили летом, под конец августа. «Наталья Олеговна, давайте участвовать». Я сначала не хотела: если участвовать, надо побеждать. А времени на подготовку мало. Да и вообще — последняя неделя отпуска. На следующий день прихожу в школу отговаривать своих учительниц, а они уже академические шапочки клеят и деньги на ткань для мантий собирают. Ну что поделаешь! Стала клеить вместе с ними».
Больше половины учеников интерната отличники и ударники. Ударник — значит учится без троек.
«По ЕГЭ у нас лучшие показатели в Иркутской области. В прошлом году двое наших поступили в МГУ на бюджет. Хотя, конечно, мы хотим, чтобы они шли в железнодорожные институты. Железной дороге нужны кадры».
Ученики ходят на спецкурс «Азбука железнодорожника» в младших классах и в кружок «Юный железнодорожник» в средних. Старшеклассников отправляют на сессии в Иркутский государственный университет путей сообщения.
«Если бы университету дали волю, самых способных сразу там и оставляли бы. Но дети сдают ЕГЭ, получают высокие баллы и у них глаза загораются: и в Новосибирск, и в Москву, и в Петербург. Для родителей-железнодорожников мы делаем большое дело».
Детям хочется вырваться в мегаполис. А директору?
«Когда я переехала в Тайшет из Красноярска, в первый год мне чего-то не хватало. А сейчас, когда приезжаю в город, мне эта суета уже не нужна. Лучше иметь возможность куда-нибудь съездить на выходных или в отпуск».
Она любит пословицу «везде хорошо, где нас нет». Она сама устроила два искусственных пруда с цветниками у входа в школу и сама за ними ухаживает. В ее шкафу рядом с туфлями на выход лежат садовые перчатки.
«Меня все устраивает. Как бы ни была трудна работа педагога и руководителя, утром я всегда с удовольствием иду в школу. Была бы еще одна жизнь, я бы все так же сделала».
