Ко Дню памяти жертв политических репрессий — 2018 г.
Из истории памятников лагерного прошлого вблизи д.Н.Гоголевка
В 1991 г.в Тайшет приезжала группа латышей с целью установления мемориальной доски на могиле одного латышского офицера, арестованного в 1940 г. и отправленного в советские исправительно-трудовые лагеря. Они обратились к Селезневу Е.С., руководителю тайшетской группы Всесоюзного (Всероссийского) историко-просветительского общества «Мемориал». По итогам работы с латышской делегацией в районной газете появилась «Длинная дорога в Тайшет», фрагмент которой публикуется здесь:
«…На следующее утро большая часть латышской делегации возвращается а Ригу, а шесть человек летят Красноярск, чтобы оттуда на поезде отправиться дальше — в Тайшет. Среди них Анита Лиепа. Цель одна — разыскать месторасположения лагерного пункта «022 на трассе Тайшет- Братск, а также кладбище, на котором похоронены умершие в заключении, чтобы установить памятные знаки.
— Мне кажется, что на этот раз я близка к цели, — закончила свой рассказ Анита Лиепа, протягивая мне конверт.
В нем официальный ответ информационного центра Управления МВД Иркутской области на один из многочисленных запросов Аниты Лиепа о судьбе отца. Ответ гласил, что Анатолий Сондорс умер в декабре 1943 года, находясь в колонне 022 «Южлага»[1] и похоронен на 25 км железной дорога Тайшет-Чуна вблизи деревни Нижняя Гоголева. Я не спешил разделять уверенность А. Лиепа зная о том, во что превратились к сегодняшнему дню многочисленные могилы, кладбища ГУЛАГа: заросли травой, молодыми деревцами, провалились в землю, исчезли таблички с могильными номерами… Да и УВД не сообщало, под каким номером значится могила А. Сондорса.
И вот 25-й километр. Тишина. Запах железной дороги. Кругом тайга, слева от дорога покосы. Ничто не напоминает о прошлом. И если бы не помощь жительницы деревни Нижняя Гоголевка, которая с детстве избегала здесь все тропы, насмотрелась за свою жизнь на заключенных, на японских военнопленных, не заметить бы нам место бывшей колонны № 022. Лишь клочками зарослей кустарника среди покосов напоминали о себе некогда стоявшие здесь лагерные бараки. Указав рукой на склоны rоp, что тянулись за болотом с правое стороны железной дороге, с сомнением в голосе наша проводница сказала, что где-то там и кладбище.
На том и расстались с ней. Пройдя через болото и некоторое расстояние по склону невысоких гор, мы стали уже терять надежду на успех. Высокая трава, папоротник скрывали от глаз любую неровность местности. Остановились, обдумывая как быть дальше. Небольшой дымокур и глоток воды облегчили состояния моих спутников. Отдыхая, осматривались. В глаза бросилась особенность одного из склонов — высокая трава, не похожая на обычную лесную, которая была на протяжения всего нашего пути. Осмотрели этот склон. Холмик, еще один. Могилы? Еще холм, и еще… Они образовывали равные ряды. Сомнение рассеялись — это кладбище! Наши и истлевшие на холмиках могильные дощечки, едва опознаваемые.
У одного из холмиков Анита Лиепа не выдержала, устало присела и заплакала.
У одного из холмиков Анита Лиепа не выдержала, устало присела и заплакала.
300 с лишним могил, явно выраженных, одиночных насчитали мы. Были и большие холмы. Общие, видимо, могилы. Среди них поставили большой крест и на высоком шесте латышский государственный флаг, траурно приспущенный. У Пелмиры с собой был ржаной хлеб, испеченный ее матерью в Латвии. Она положила краюшку хлеба в брусничный венок у креста, рядом с мраморной плитой, по которому золотом выбито «Анатолий Сондорс». В те времена эта краюшка хлеба кому-то могла бы продлить жизнь на дань или хотя бы на час, теперь это привет с Родины. Тем душам, которые блуждают по тайге.
к статье. Лагерные колонны Южлага не могли иметь номера начинающиеся с 0. такие номера были только в особом лагере Озерный. Непонятно, почему Информационный центр УВД по Иркутской области так указал. По данным «Энциклопедия Сибирского ГУЛАГа» в перечне лагерный колонн Южлага на 1943 г. на 26 км пути Тайшет — Братск находилась колонна №22, а не 022.
В структуре особого лагеря «Озерный» на апрель 1951 г. на 24 км. находился лагерный пункт №047 в котором содержалось 303 заключенных контингента КТР — контрреволюционная деятельность. Они занимались производством извести. Здесь был известковый завод по данным Государственного архива РФ , Ф.9407, оп 1, Д.1455, л. 45.
Здесь и содержался в 1943 г. латышский офицер Анатолий Сондорс.
* * *
Как выглядит сейчас кладбище и место расположения колонн и лагпунктов, известковый завод? Для выяснения этого была предпринята в начале октября попытка посетить , а если точнее заново найти кладбище или то что осталось от него, от креста и мемориальной доски спустя 17 лет. Уверен был — крест точно сгнил, он ведь был сделан на скорую руку из не ошкуренной березы, мемориальная доска заросла, как пить дать. Но я не нашел ни креста ни доски — вся территория кладбища завалена отходами лесоповала! Пройти невозможно, в случае падения 100% угроза сломать себе руки — ноги. Да и вид местности изменился, не совсем был уверен что именно этот участок мне нужен. Вернулся ни с чем.
И тут случайное совпадение — познакомился с десятиклассником Дмитрием Грядуновым, который ведет поиски материальных отложений пребывания в поселке Костомарово лагерей ГУЛАГа и военнопленных. Он знаком с костомаровцами, которые могут помочь найти место лагерного пункта Озерлага и разрушенные строения лагерного известкового завода. Помогли и родители Дмитрия, с удовольствием согласившиеся участвовать в поисках.
И была организована поездка на места кладбища и завода в рамках мероприятий ко Дню памяти жертв политических репрессий
На одноосном прицепе-тележке колесного трактора , за рулем которого был местный житель дядя Витя, мы: ученик школы №85 Грядунов Дмитрий, его родители Светлана Николаевна и Андрей Владимирович, автор этих строк, двинулись из Костомарово, мимо поселкового кладбища и рядом стоящего памятника «Жертвам политических репрессий» (установленный учениками СОШ 85 по проекту «Забытые погосты» в 2006 г.) вверх, на вершину костомаровской гряды, а затем в сторону д.Нижняя Гоголевка. Проехав примерно километра четыре (примерно !), пешком двинулись вниз по склону в сторону железной дороги, протокам р.Бирюсы, воды которых блестели вдали. Проводником был тракторист дядя Витя, который, как бы оправдываясь, по ходу дела иногда в разговорах ссылался на нечастое посещение этих мест — могу чего-то и не вспомнить, тем не менее шел уверенно к цели. И вот , наконец, нашли огромные камни, вероятно, выдавленные из земли. Их породу мы, конечно же, не определяли — геологических знаний нет. Может быть , это простые доломиты не ценных пород, облицовочные, огнеупорные. Мелкими обработанными камнями этой породы выложены, как оказалось, печи для обжига извести, которые мы вскоре и обнаружили.
Сначала мы бродили по разным впадинам, вероятно, не природного, а рукотворного происхождения, они заросли травой, но не высокой, оттого так хорошо просматриваемые. Заметны были отвалы каких-то мелких камней серого цвета. Попадались и большие валуны серого камня.
С трудом просматривалась дорога, хотя и поросшая травой. В редком черемушнике проводник Витя показал останки колодца — половинки двух-трех венцов сруба, рогатина с металлическим прутом, на который опиралась жердь-балансир, на концах ее крепился груз (противовес) и ведро.
мы вышли к месту расположения печей для кострового обжига извести. Печи, конечно же, уже разрушены, сохранились лишь кладки из тесаного камня и кирпичей двух-трех сторон топок печей. Всего же явно заметны руины пяти печей. Они располагались в обрыве косогора, вкопаны задней своей стеной в косогор. О размерах печей можно судить по фотографиям, специальных замеров мы, к сожалению, не сделали. Если мой рост 176 см, то стена печи имела минимум 2.5 — 3 метра высоты от поддона до верхнего венца кладки. Есть сдвоенные, даже стройные печи. Это рационально — не надо возводить четыре стены каждой печи, а сделать промежуточные — три печи и две промежуточные стены.
Далее в сторону Н.Гоголевки расположена большая ровная поляна, поросшая мелким сосняком , травой и зарослями одичавшей малины. Вот именно она свидетельствует о нахождении здесь когда-то зданий с палисадниками и огородами, в которых она и росла. Вероятно, здесь и располагался лагпункт №047 Озерлага, или ранее колонна №22 Южлага, после которого колонна была передана в состав Тайшетского ИТЛ Управления НКВД по Иркутской области.
Подобные заросли когда-то культурных растений мы видели во время многих экспедиций, например, на место бывшей центральной больницы Озерлага на ст. Топорок. С этой поляны просматривались речные протоки, за которыми вдали виднелись строения, вероятно, Рыбинские дачи. Жаль что мы не имели возможности топографически точно установить свое местоположение.
Поиски кладбища мы не проводили — все погребено под образками деревьев после лесоповала.
Известковый завод — громко сказано. Это весьма примитивное производство, основанное на костровом методе обжига известняковых пород. Такие печи обжига были известны еще в древние времена. Даже в эпоху неолита использовался известковый раствор для скрепления каменной кладки, а не только для побелок стен. Подходящим сырьем являются известняки и доломиты, сложенные из карбонатов. Путем обжига они превращаются в окислы, при этом выделяется углекислый газ. Самым древним, следовательно простым, способом производства извести было выжигание в костре. Такой способ сохранился и по наши дни, и в Тайшетском районе не редкость для 50-70-х годов. Кое — где и ныне жгут известь у нас. В античные времена появились печи для обжига, они и положили основу для изобретения современных печей промышленного обжига извести. Эволюция таких печей просматривается на иллюстрациях и фотографиях к этой статье. В общем, все старо как мир. Печи имели повсеместно одинаковое устройство: овальные в плане, или грушеобразные, круглые, размером 360х280 см. при общей высоте 3-4 метра. Как в нашем случае. Нижняя часть печи сужена встроенной стенкой толщиной в 50 см, которая ограничивает топку, открывавшуюся в пространство обслуживания каналом топки четырехугольного сечения (60Х45 см., или 90Х60 см). Топку от шахты отделял свод. На свод насыпали доломит, а в топку укладывались дрова, которых требовалось много — надо было поднять температуру до 1000°. Затем нагретая порода долго остывала.
Технология производства извести в лагерях НКВД- МВД была примитивной повсеместно. Вот , например, свидетельство этого из Сиблага: «Основная работа была в карьере. Обжигали известь и добывали щебень, известь обжигали в «костровых» печах. В карьере не было особой техники, почти все работы выполнялись вручную. В ходу были такие малоизвестные сейчас инструменты, как кайло, кирка, спешня, клинья, лом и кувалда. Большие камни дробили при помощи кувалды и металлических клиньев». (Сиблаг // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009).
Как устроена печь, как шел обжиг поясняет средневековый рисунок: топка снизу, сверху известковая порода мелкая, огонь стремится вверх через породу, создается высокая температура, процесс продолжался долго, до шести суток. Если построить несколько печей, то процесс производства извести был беспрерывным — отработала одна печь — остывает, работают другие . И так поочередно известь обжигалась беспрерывно.
Известь получают из обычного известняка, известняка-ракушечника, мела, мергеля — т. е. всех тех горных пород, в которых основным компонентом является кальцит. Серый бутовый камень, из которого, выкладывают фундамент, мрамор, мел — все они в большей или меньшей степени содержат кальцит. В зависимости от его относительного содержания известняки, например, называются чистыми (не менее 98% кальцита) и мергелистыми. Древние строители предпочитали чистые белые известняки, считая, что именно из них можно получить наиболее качественное вяжущее вещество.
Однако известняк еще не известь, и им невозможно склеить камни или кирпичи.
Для этого он должен пройти длинный путь последовательных превращений — обжиг, дробление и гашение в воде.
Любопытно знать — сколько извести производилось в лагерный известковых печах?
Южлаг 1943 г. : заключенные колонны № 22 , расположенной на 26 км жд Тайшет — Братск (западный участок БАМ) произвели-выжгли 1300 тонн извести.
В системе Тайшетского ИТЛ Главного управления железнодорожного строительства МВД СССР на 1948 г. на 30 км (Костомарово) был пошивочный комбинат — 13 вольнонаемных и 313 заключенных. Вот откуда на возвышенности в п. Костомарово, чуть ниже кладбища, можно найти обрезки кожзаменителя, кирзы, металлические пряжки для обуви , подошвы от обуви, вероятно шили не только одежду, но и обувь. Вот Дмитрий и находит такие фрагменты во время своих раскопок. У него уже собрана большая коллекция подъемного археологического материала . Есть даже керамические изделия — чашки, крынки, и детские игрушки — глиняные свистульки! Вероятно, до руководства исправительно-трудовых лагерей доводился план производства товаров широкого потребления (ширпотреб). Надо было как-то ликвидировать дефицит товаров для народа.
Озерлаг 1951 г. апрель — лагпункт № 047 (24 км), 303 заключенных осужденных за контр-революционные преступление (ст.58 УК РСФСР) занимались производством извести.
В сведениях о дислокации лагерных подразделений Озерлага и Ангарского ИТЛ (Ангарлаг) на 1951-1952 гг есть такая информация: в Н.Гоголевка (22 км) находится известковый завод , но не указан номер лагпункта (колонны) , заключенные которого трудились на этом заводе.
Рядом располагались: колонна №104 (Ангарлаг) (д.Верхняя Гоголевка, 12 км), лагпункт № 024 (разъезд №2, 20 км.), колонна №103 (ст.Костомарово, 30 км.)
Сохранились воспоминания пожилых костомаровцев о пребывании в окрестностях их поселка лагерей военнопленных японцев (лагерь №7 УИПВИ (Управления по делам интернированных и военнопленных). Японских военнопленных, общим количеством 39 095 человек, завезли на западный участок БАМа в октябре-декабре 1945 г. Они трудились на строительных объектах Управления строительства и лагерей «Тайшетстрой» , затем работали на объектах Западного управления строительства , Ангарлага, Озерлага. Военнопленные покинули наши края к 1949 г. В этом году их оставалось чуть более 6 тысяч в структуре Ангарского ИТЛ.
